Сегодня мы беседуем с Натальей Искорцевой, практикующим психологом, специалистом по выгоранию, а также создателем и руководителем BySTQB (коллегия по сертификации тестировщиков). Наталья — очень жизнерадостный и позитивный человек. Сегодня мы поговорим с ней о психологии, IT и выгорании.
Наталья, в прошлом Вы были тестировщиком, бизнес-аналитиком, менеджером проектов. Почему вы решили уйти из айти?
Когда я уходила в декретный отпуск, у меня не было мыслей покидать ИТ сферу. И я, и мои коллеги были уверены в том, что через 3 месяца, максимум через полгода я уже вернусь на работу. Другой вариант даже не рассматривался.
Но когда я родила дочку, мир сразу стал другим. Ценности изменились, работа ушла на второй или даже третий план. Некоторое время я по привычке еще колебалась, что вроде бы нужно возвращаться, но меня очень поддержал супруг, сказав: “Наташа, этого времени с детьми у тебя больше никогда не будет. Оставайся дома, пока есть возможность.” Мне так отозвались эти слова, что я без всяких сомнений осталась дома на 3 года. А потом еще на 3, родив вторую дочь.
А вот когда приближался срок выхода из декретного, меня знатно накрыло. Уже к тому моменту я привыкла, что сама распоряжаюсь своим временем, сама ставлю себе задачи, надо мной нет начальника, меня никто не торопит и никто с меня не спрашивает. И я могу проводить со своей семьей столько времени, сколько хочу.
Это были очень сложные полгода, чтобы принять решение: вернуться в график с 9 до 18 и с головой погрузиться в рабочие процессы, догонять упущенное или уйти из найма.
Взвесив все за и против, я приняла решение уйти. Меня не сразу отпустили. Какое-то время я еще преподавала от имени нашей компании курс по тестированию в БГУ на мехмате. Но это было ужасно. Потому что сфера ИТ ушла далеко вперед, я не работала последние 6 лет и у меня даже не было живых примеров, которые я могла привести на курсе, как я привыкла. Давать сухую теорию было невыносимо больно. Я сгорала от стыда, когда студенты, уже подрабатывающие в ИТ говорили о вещах, которые мне были незнакомы.
И это не про синдром самозванца. Я действительно сильно отстала и много растеряла за 6 лет.
Обычно, я преподаю то, чем живу. Тогда это получается очень естественно, от души и сильно вдохновляет слушателей. Вот как сейчас, я живу психологией, и говорить на эту тему для меня очень естественно, и очень меня вдохновляет.
Почему психология? Как Вы к ней пришли?
В психологию я пришла очень неожиданно. Работая в ИТ и потом сидя в декретном, у меня даже мыслей в эту сторону не было.
Когда я решила уйти из найма, то подумала стать тренером. Тогда это было как раз на пике моды, как мне кажется. Поехала в Москву учиться работе с группами у Галины Сартан. Влюбилась в то, как мастерски она это делает, насколько тонко чувствует группу, как, используя микроприемы, влияет на процессы. Эта поездка сильно повлияла на мою жизнь, потому что я фактически отказалась от идеи быть тренером, а стала организатором.
Сначала собирала открытые тренинги Галины Сартан по групповой динамике, потом подключились корпоративные заказы. Затем люди стали просить привезти кого-то еще. Так я познакомилась и подружилась с Максимом Дорофеевым. И вплоть до пандемии мы с ним очень тесно сотрудничали.
А психология появилась внезапно. Меня хорошенько напугали врачи в отношении здоровья. И я стала искать спасения. В итоге самый страшный диагноз, которого я боялась, не подтвердился (но вырвал полгода моей жизни), а в поисках психосоматических причин я и встретилась с психологией.
Сначала обучилась технологии Тетахилинг. Практиковать начала с первого дня после курсов. Результаты были очень быстрыми и яркими. Это затягивало. Прошла еще несколько углубленных курсов, потом инструкторские курсы и стала сертифицированным инструктором. Снова вернулась к преподаванию.
Мне не давал покоя вопрос, как и почему это работает. Поэтому я пошла за высшим психологическим образованием, чтобы узнать, что на этот счет говорит официальная психология.
Узнала. И дальше уже сложно было остановиться. Очень хотелось изучить истоки, поэтому в моей копилке появились НЛП и несколько курсов по гипнозу, в том числе Эриксоновскому.
В ходе работы с людьми я видела, какое влияние оказывают на человека детские травмы, сколько боли они продолжают причинять во взрослом возрасте, как мешают расти и развиваться профессионально, мешают строить здоровые отношения. Это и стало фокусом моего внимания. Я хотела работать с травмой быстро, чтобы не расковыривать живую рану много лет подряд, а уже за 1-2 сессии свести боль на минимум.
Такой вариант нашелся, и не один. В израильской школе травмы я изучила метод Somatic Experiencing Питера Левина (как раз для работы с шоковой травмой и ПТСР), а затем познакомилась на очень глубоком уровне с ДПДГ/EMDR. Ну, а параллельно этому всему были еще метафорические карты, немного кризисной психологии, обучение и практика трансцендентальной медитации Махариши, медитации Раджа Йога и что-то еще по мелочи, чего я уже и не вспомню.
Сейчас уже сложно сказать, что я применяю в работе, потому что я работаю не инструментами, а с человеком и его болью.
Вы заметили, что очень многие айтишники идут в психологию? Особенно у них популярен московский гештальт институт. Как Вы думаете, в чем такая популярность психологии у айтишников?
Я думаю здесь несколько факторов играют роль.
Первое — это маркетинг. У нас в Минске очень большое и активное гештальт-сообщество.
Айтишники — это аудитория, у которой закрыты в основном базовые потребности, потребности в безопасности, поэтому они способны закрывать следующий уровень — потребности в любви, принятии, и выше — потребности в самоактуализации, что влечет за собой поиск смысла жизни, какой-то своей миссии, предназначения, если хотите.
Маркетологи это отлично понимают, поэтому знают, на что давить и как заинтересовать.
Второй момент — айтишники и сами готовы к такому повороту событий. Поработав достаточное время на хорошей зарплате, имея дом, машину, другие материальные блага, возможность путешествовать, человек задумывается о том, а к чему стремиться дальше? В накопительстве ли смысл жизни, в материальных ли вещах?
И тогда внимание переключается на отношения, на самовосприятие. Многие входят в так называемый кризис среднего возраста и даже могут впадать в депрессию.
Кто-то выгорает к этому моменту.
В гонке за деньгами человек может терять здоровье. И тогда весь предыдущий образ жизни и представление о себе и о мире как будто разрушается. И тут на помощь приходит психология.
Как говорится, спрос рождает предложение.
С какими проблемами к Вам чаще всего обращаются?
Первое время было очень много запросов от мам по поводу поведения детей, их здоровья, успеваемости, и в целом взаимоотношений. Тогда мои дети были еще маленькими, я сама была сфокусирована на том, чтобы выстроить с ними здоровые, спокойные отношения, и это, очевидно, хорошо считывалось.
Много работаю со страхами, фобиями. От боязни ездить в лифте или летать на самолете, до страха публичных выступлений и заявить о себе. Часто люди обращаются со страхом остаться без денег. Нынешняя ситуация в мире очень сильно разбудила этот страх в людях. Переезды, увольнения, невозможность найти работу в течение полугода-года — все это сильно выбило почву из-под ног.
В последнее время, наверное, 90% запросов связаны с профессиональным выгоранием и состоянием “я не знаю, чем мне по жизни заниматься”, “не вижу смысла в том, что делаю”.
Скажите, Наталья, осознаете ли вы границы своих профессиональных возможностей? Я о том, что практика показывает, что психотерапия может помочь в 30% случаев, т.е. реально помочь можно далеко не всем.
Конечно )
Я не беру на себя миссию Бога и не стараюсь помочь всем.
Я знаю точно, какие вопросы лучше всего могу решить с помощью своих инструментов, и точно знаю, с кем никогда не буду работать. Например, я не беру в работу людей с зависимостями, с психиатрией. Но могу брать, например, странные и сложные на первый взгляд случаи.
Например, у меня были люди с редкими заболеваниями, о которых я даже не слышала, и которыми болеет 0,5% населения. И люди выздоравливали. Там, конечно, не было органических поражений, но были, например, непонятные боли неизвестного происхождения и другие странные симптомы.
Но опять же, для того, чтобы понять, смогу ли я помочь человеку, я провожу короткую предварительную встречу (можно назвать ее экспресс-диагностикой), где после нескольких вопросов понимаю, возьму ли я этот случай в работу. Если вижу, что человеку нужна медикаментозная поддержка, консультация психотерапевта или психиатра, то обязательно рекомендую обратиться, а если врачом будет рекомендована поддержка психолога, то возьму человека в работу.
Надо также добавить, что если человек еще не готов к изменениям, то есть способы его подтолкнуть к этому. Это я тоже проверяю. И если вижу, что человек достаточно легко двигается, то случай, скорее всего, будет успешным. Но я также совершенно спокойно могу сказать: “к сожалению, я не могу вам помочь”, если понимаю, что это действительно так.
Наталья, Вы выгорали сами и работаете с выгоранием. Что бы вы могли посоветовать сделать тем, кто выгорел?
Если уже выгорел, то лучше обратиться к специалисту.
Но, поскольку основные причины выгорания — неустойчивые границы (или их отсутствие) и мало отдыха, то я бы рекомендовала первым делом остановиться.
Вот я даю этот совет и понимаю, что он в большинстве случаев не выполним. Потому что для таких людей остановка сравнима со смертью.
Поэтому все же — к специалисту )
Вы работали в IT компаниях, знаете эту кухню изнутри. Как думаете, нужен ли IT компаниям штатный психолог или имеют смысл другие формы сотрудничества?
Я думаю, что это хорошая практика иметь если не штатного, то привлеченного психолога. У меня есть опыт работы с компаниями именно в виде “психолога по вызову”, когда компания меня рекомендовала своим сотрудникам, и они всегда знали, к кому обратиться за помощью. При этом люди называли эту услугу лучшей составляющей соцпакета.
Что может дать психолог компании?
Если мы вернемся к теме выгорания, то, безусловно, это профилактика выгорания. Особенно если у психолога есть возможность наблюдать за тем, в каком режиме люди работают.
Быстрое разрешение конфликтов и улучшение коммуникации. Я, например, не раз работала с историями типа “я боюсь начальника”, “мне кажется, моя коллега на меня плохо смотрит”, “они все время делают меня виноватым” и другие. Такие вопросы можно решить за одну встречу. Редко нужно больше времени.
Люди вступают в конфликт, руководствуясь внутренними причинами. Психолог может это найти и , что называется, обезвредить.
Знаю истории о том, что человек работал-работал, все было хорошо, а потом в один день увольняется без объяснения причин. Чтобы такого не случалось, тоже может помочь психолог.
И потом мы же знаем, как человеческий фактор влияет на работоспособность и, как следствие, на прибыль компании. Если у человека есть какие-то внутренние переживания (поссорился с женой/мужем, заболел ребенок, кто-то умер и др.), всегда можно обратиться за помощью к психологу и восстановить свое эмоциональное состояние, возобновить ресурс. Работодатели часто отмечали, что “человека буквально не узнать! Что вы с ним сделали?” (в хорошем смысле)
А, например, когнитивные установки руководителя напрямую влияют на развитие бизнеса. И это тоже повод поработать над собой.
Я вижу это так.
Какой случай Вам запомнился больше всего?
Самые яркие случаи — это те, когда сразу после нашей работы происходят вещи, казалось бы, не связанные с запросом.
Например, мама приходила с проблемой поведения ребенка, а по дороге домой застряла в лифте, но не испугалась. Оказалось, у нее исчез страх замкнутых пространств.
Убирали травму, сформировавшуюся в результате развода родителей, и в тот же день человеку выплачивают хорошую незапланированную премию.
Отрабатываем историю предательства бизнес-партнера, а человек с женой разводится и строит свою жизнь заново абсолютно счастливый.
И много других историй:
Люди из состояния развода вдруг построили совместный бизнес, сохранив семью.
Мама пришла в панике, что после прививки у ребенка сильное осложнение (перестала сгибаться ножка). Врачи провели массу исследований, разводят руками и назначают сильнейшие препараты. После работы с мамой ножка стала сгибаться наполовину уже к вечеру, а на следующий день не осталось и следа от проблемы.
Я могу бесконечно рассказывать такие истории. Каждая из них для меня — на вес золота.
Наталья, о чем Вы мечтаете в профессиональном плане?
Я мечтаю обучить как можно большее количество людей навыкам самоисцеления. Так же, как заживает порезанный палец, наша психика способна к саморегенерации. Ей только нужно не мешать. Иногда немного “промыть рану”.
И я уже даже сделала первый шаг навстречу мечте. У меня есть клуб развития навыков самоисцеления “Феникс”. Там мы практикуем телесные практики, тренируем навыки расслабления, слушаем гипнотические трансы для того, чтобы использовать всю мощь бессознательного, работаем с потребностями, ценностями, целями. Изучаем эмоции, учимся их распознавать и обращаться с ними. И многое-многое другое.
Я вижу, как растут люди и каких результатов достигают. Главное — к ним приходит уверенность, что что бы ни случилось, я всегда смогу себе помочь, или я всегда знаю, к кому обратиться. Это очень успокаивает и расширяет границы возможного.
Наблюдая за своими клиентами, я вижу одну особенность: редкий человек вообще допускает уход из той сферы, где выгорел. Люди держатся мертвой хваткой за лошадь, которая сдохла. А где-то рядом на медленной скорости едет новенький порш, готовый подхватить вас и унести с ветерком в жизнь вашей мечты. Нужно только повернуть голову.
